Рецензия на «Одни из нас»: второй сезон — захватывающая, причудливая эволюция грандиозной саги HBO о выживании
Рецензия на «Одни из нас»: второй сезон — захватывающая, причудливая эволюция грандиозной саги HBO о выживании Джоэл (Педро Паскаль) и Элли (Белла Рэмси) сталкиваются с демонами, которых они пытались оставить позади, в напряжённом и провокационном продолжении Крейга Мазина и Нила Дракманна.
«Есть просто некоторые вещи, с которыми все согласны, и которые просто чертовски неправильны».
Сказано с убеждённостью человека, который никогда не сомневался в своём кодексе чести, но в то время, когда беспристрастный наблюдатель может задаться вопросом, как функционирующий моральный компас мог привести кого-либо к такому катастрофическому моменту, приведённая выше фраза является одновременно ярким указателем и хитрым отвлекающим манёвром. Она достаточно проста, широка и прямолинейна, чтобы согласиться с ней: конечно же, дорогие читатели, вы можете вспомнить действие или мнение, с которыми все согласятся, что они неправильные. Но в вымышленном мире «Одни из нас», как и в нашей собственной чуть менее антиутопической реальности, люди часто удивляются, обнаруживая разногласия там, где, как им казалось, их быть не должно. В первом сезоне есть множество примеров (персонаж Ламара Джонсона Генри, одновременно предатель и защитник, остаётся в центре внимания), и то же самое можно сказать о наших ежедневных обескураживающих заголовках.
Присмотритесь к общепринятым представлениям о принципиальном поведении, и вы, возможно, найдёте ключ к разгадке адаптации Крейга Мазина и Нила Дракманна для HBO. После двух сезонов становится ясно, что постапокалиптическая сага о выживании стремится заставить зрителей пересмотреть общепринятые представления о добре и зле, героях и злодеях, правильном и неправильном, и это вызывает — мягко говоря — дискомфорт. Иногда это пугает зрителей, когда покрытые грибком кликеры выскакивают из темноты, готовые откусить от немногих оставшихся на Земле незаражённых. Иногда это расстраивает зрителей из-за потерь, как больших, так и малых, когда наши главные герои Элли (Белла Рэмси) и Джоэл (Педро Паскаль) борются с умирающими друзьями и членами семьи, одновременно оплакивая гибель человечества.
Подобно неуклюжему гигантскому кальмару, надвигающемуся на свою трепещущую добычу, «Одни из нас» распространяет эти страхи на более масштабные, почти повсеместные бедствия, придавая им значительный вес. Как только дискуссия перешла от обсуждения того, как удивительно, что кто-то наконец смог превратить любимую видеоигру в не менее уважаемое телешоу, первый сезон был назван пандемической аллегорией, экологической аллегорией, политической аллегорией и чем-то ещё.
Здесь есть благодатная почва для дискомфорта и разногласий, но самая чистая и глубокая сила сериала заключается в том, что он вовлекает в драму понятие семьи. В конце концов, семьи могут объединять нас или разделять. Они могут помогать нам видеть друг в друге равных или усиливать границы между «семьёй» и «всеми остальными». Среди множества достоинств второго сезона — то, что он наносит сокрушительный, блестящий, прекрасный удар по таким границам и рубежам, группировкам и бандам, даже если они относятся к тому, с чем «все» были согласны в прошлом. Таким образом, он даёт нам надежду, что мы сможем собрать осколки и сформировать более эгалитарное будущее — по крайней мере, более близкое к тому, что мы переживаем сейчас, — и делает это, не игнорируя трудный путь впереди.
И дорога трудна. Только посмотрите, что случилось, когда шар для боулинга врезался в стену в первом сезоне. В первом финале «TLOU» Джоэл «спасает» Элли, но спрашивает, действительно ли он спасает её. Элли, которую «Светлячки» взяли в плен, чтобы использовать её иммунитет для разработки лекарства от катастрофического кордицепса, знает, что рискует — учёные будут тыкать в неё, колоть и вскрывать, — но она всё равно хочет помочь, чего бы это ни стоило. Но Джоэл отказывается. Потеряв из-за этой болезни одну дочь, он не может вынести мысли о том, что потеряет ещё одну. Поэтому он убивает десятки солдат, медсестёр и врачей, пытающихся спасти мир, чтобы сохранить семью, которую он создал в огне.
Действие второго сезона начинается пять лет спустя, когда Джоэл и Элли оказываются в процветающем убежище, известном как Джексон-Хоул, штат Вайоминг. Жители, окружённые гигантскими стенами, построенными из растущих неподалёку высоких деревьев, охраняют себя от заражённых. Они почти постоянно патрулируют окрестные города и леса, ищут выброшенные припасы и отстреливают случайных нападающих. Но их внимание приковано к тому, что происходит снаружи. Они не могут строить жильё достаточно быстро, чтобы удовлетворить спрос на него со стороны новых жителей, что создаёт раскол в обществе. Должны ли они продолжать расширяться? Должны ли они защищать то, что у них есть? Придётся ли им выбирать?
Джоэл остаётся осторожным человеком, и хотя он стал уважаемым жителем Джексона, он не входит в совет, как его брат Томми (Габриэль Луна) или невестка Мария (Рутина Уэсли). Они не хотят никого отталкивать, несмотря на нехватку времени и ресурсов, и остальные члены местного правительства, включая Джесси (Янг Мазино), молодого члена совета, склонны соглашаться с их инклюзивным подходом к устойчивому развитию сообщества.
Элли, которой сейчас 19 лет, всё ещё сохранила юношескую браваду. Она любит патрулировать, искать полузаброшенные магазины, где могут прятаться не-зомби, или тихие склоны холмов, с которых можно подстрелить несколько далёких зомби. Там она чувствует себя в своей стихии, но в городе она немного менее уверена в себе — по крайней мере, когда дело касается её большой любви, Дины (Изабеллы Мерсед). Дина, как и Элли, любит острые ощущения, а ещё она любит кататься верхом за пределами форта, любит убивать кровожадных тварей, а ещё она любит… Джесси. Или любила. Из-за их разрыва и воссоединения Элли не знает, стоит ли ей сделать шаг (как того требуют её инстинкты) или перестать видеть в платонических дружеских жестах нечто большее.
Другими словами, жизнь почти нормальна — но это не может длиться вечно. Намеки на недовольство разбросаны по всей премьере, и HBO запретила критикам упоминать о них, но самая тревожная подсказка заключается в том, что Джоэл и Элли ссорятся. Никто не знает почему. Их друзья, соседи и даже психотерапевт Джоэла Гейл (Spring TV MVP Кэтрин О’Хара) — все замечают их молчаливую вражду и даже интересуются её причиной, но безрезультатно. Возможно, это просто подросток, ссорящийся со своим фактическим отцом. Возможно, всё это у них в голове. Возможно, это глупый спор, который кажется ещё глупее на фоне серьёзной угрозы.
Во втором сезоне «Одни из нас» продолжают развивать актуальные темы, затронутые два года назад. Новые персонажи, такие как Эбби (Кейтлин Девер) и Айзек (Джеффри Райт), усиливают и искажают убеждение в том, что настоящие монстры живут внутри нас. Появление религиозного сообщества, похожего на культ, известного как «Шрамы», и военизированной организации под названием «Волки» расширяет вопросы сериала о том, какие элементы необходимы для функционирования общества. В эпизодах рассказывается о том, почему мы выживаем, а не о том, как выжить, и единодушное сочувствие, поддерживающее решения каждого из нас, — от чисто-белого до угольно-чёрного — придаёт этому сезону, каким бы тяжёлым он ни был, ощущение слабого, но явного оптимизма.
Однако больше всего второй сезон «Одни из нас» посвящён циклам поколений — циклам насилия, циклам преданности и тому, как эти циклы должны и не должны пересекаться. Мазин и Дракманн используют семьи, генетические и вымышленные, чтобы исследовать природу и воспитание; поведение, которое наследуется или приобретается и в конечном счёте перенимается, часто без должного понимания причин. Они ставят людей в безвыходное положение не для того, чтобы насладиться их несчастьем, а для того, чтобы извлечь из этого урок, надеясь, что любой зритель сможет сделать то же самое.
Это большая просьба. Если второй сезон кажется менее завершённым, чем первый, то это не из-за недостатка содержания. (Хотя он и не такой раздутый, как «Игра в кальмара 2» — скорее, это наспех собранный полусезон, чем полноценная сюжетная линия.) В нём также меньше клишевых сражений, хотя поставленные сцены по-прежнему впечатляют, а их столкновения по-прежнему ошеломляют. В дополнение к тернистой, хорошо отточенной игре О’Хары, полные боли взгляды Паскаля и невинный блеск Рэмси доведены до совершенства и разработаны так же скрупулезно, как и сценарии. “Последние из нас” по-прежнему вызывают восторг, ошеломляющий, как приливная волна, и пронизывающий, как самая холодная вода.
Когда вышел первый сезон, я беспокоился, что мрачный характер истории может отпугнуть людей, которые просто хотели посмотреть что-то пугающее. Но эти опасения оказались напрасными, так как зрители валили толпами, сравнимые с толпами нежити, которую мы видели на экране. Но во втором сезоне от зрителей требуется ещё больше, и они знакомятся с непростым повествованием, наполненным непростыми идеями — идеями, на которых люди строят всю свою жизнь, и поэтому людям может быть трудно их переосмыслить. Зрители, похоже, не хотят, чтобы им бросали вызов в трудные времена, особенно их развлечениям. Я надеюсь, что мои тревоги развеются, даже когда я сижу здесь и размышляю о том, какие общепринятые ошибки станут завтрашними дилеммами.
